Т. Кристин - Дом тихой смерти [Кристин Т. В. Дом тихой смерти; Рой Я. Черный конь убивает по ночам; Эдигей Е. Отель «Минерва-палас»]

Впрочем, профессор может думать, что ему угодно, а он, Джек Грэнмор, не намерен ждать сложа руки. Он обязательно должен что-то предпринять. Но что же? Не может же он действовать за профессора.

— Дядя, ты и в самом деле будешь покорно ждать, пока явится убийца?

— А что мне делать?

— Как что? Первым делом надо…

— Ну, смелее! Что я должен сделать, по-твоему, первым делом?

Джек потер пальцами глаза. От боли раскалывалась не только голова, нестерпимо жгло под веками.

— Первым делом следует сообщить в полицию, ведь это же ясно!

Профессор весь скрылся в облаке душистого дыма.

— И ты всерьез думаешь, что полиция в состоянии защитить меня от человека, который способен проникать сквозь стены?

Джек рассердился:

— На всем земном шаре не найдется человека, который сумел бы пройти сквозь стену или через запертую дверь!

— Гм, — профессор опять выпустил клуб дыма. — «И в небе, и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости».

— И это говорите вы, — возмутился Джек, — профессор Университета Его Величества короля?

— Нет. Это сказал тот, кто намного превосходит всех профессоров всех университетов мира. А я лишь повторил слова Шекспира. И повторил потому, что за долгие годы своей работы убедился в том, насколько верно это утверждение. Да ты и сам… Помнишь историю лорда Донована?

— Ну, это совсем другое дело.

— Другое, разумеется. Разные народы, разные страны. Египет и Мексика. А вот конец… И скажи, сильно помогла Доновану полиция? А, впрочем, согласись, в полиции меня просто высмеют, если я расскажу им то, что сказал тебе.

Джек чуть не подавился горькой от никотина слюной.

Ох, прав дядюшка, высмеют, как пить дать. Ну, может, прямо этого ему не скажут, но между собой наверняка посмеются над выжившим из ума профессором. А как известно, для англичанина нет ничего страшнее, чем показаться смешным. Пожалуй, на месте дяди он тоже не обратился бы за помощью к полиции. Надо поискать другой выход.

— Дядя, придется, мне кажется, сменить все замки в дверях.

— Зачем?

— Потому что к старым могли подобрать ключи.

— Это исключено. Слесарь, который поставил мне замок в дверь кабинета, заверил меня, что к такому замку невозможно подобрать ключ. А это был лучший мастер своего дела во всем Лондоне.

— Но ведь есть же у тебя один ключ! Разве невозможно сделать его копию?

— Я уже говорил тебе, что с этим ключом я не расстаюсь никогда.

— В таком случае надо посадить под арест Джона.

— Ты так считаешь? А за что? За то, что он потомок индейцев майя?

— Именно за это. Ведь ты же сам очень убедительно мне объяснил, что проклятая сломанная стрела означает смертный приговор. А поскольку во всей округе не найдется больше ни одного индейца из этого племени…

Профессор прервал горячую речь племянника, подняв вверх руку:

— О… прошу прощения. Я вовсе не говорил, что в Лондоне больше нет индейцев майя.

— Так ты знаешь еще одного?

— Да нет же, не знаю. Однако это вовсе не означает, что их нет. Напротив, я уверен, в Лондоне просто в глазах рябит от джентльменов с самыми разными оттенками кожи. И некоторые из них могут оказаться индейцами майя.

— Могут, но твой Джон без всякого «может» — индеец племени майя.

— Вот мы и вернулись на исходные позиции. Под каким предлогом ты советуешь арестовать этого человека и как долго предполагаешь держать его под замком? Ты хоть немного знаком с нашими законами? А, может, я тебя неправильно понял и ты советуешь посадить моего слугу в мою собственную тюрьму? В таком случае должен тебе заметить, что, к сожалению, таковой у меня не имеется.

Джек Грэнмор вынужден был признать, что дядюшка имел право на издевку: он, Джек, и в самом деле, брякнул свое «посадить под арест», не подумавши.

— В таком случае… В таком случае его не мешает удалить. Так мне кажется, — не совсем уверенно посоветовал он.

— И ты думаешь, это помешает Джону осуществить свое намерение, если, конечно, именно он — предполагаемый убийца?

— Ну, так отошли его в Мексику. Отправь подальше. Из Мексики не так-то просто вернуться…

— Отправить… под конвоем, разумеется?

Дядя опять прав, что ни предложение, то очередная глупость. Но и сидеть сложа руки нельзя.

— Не можем же мы покорно ждать, когда произойдет несчастье. Обязательно надо что-то предпринять!

— А вот тут ты прав, мой мальчик, — профессор аккуратно стряхнул с сигары столбик пепла. — Конечно же, я не намерен покорно ждать, пока меня настигнет смерть. Раз стрела была так любезна, что предупредила меня, я просто обязан рационально использовать оставшееся мне время и привести в порядок множество дел. А среди них есть дьявольски сложные…

Услышав это, Джек понял, что хладнокровный, внешне спокойный дядя Вильям ни секунды не сомневается в ожидающей его неминуемой смерти.

Похоже, профессор заметил, как побледнело лицо племянника, и, подойдя к молодому человеку, ласково взял его за плечо.

— Выше голову, мой мальчик. Авось, как-нибудь обойдется… Впрочем, поверь мне, я сделаю все, от меня зависящее, чтобы предотвратить опасность. Да, да, я совсем не намерен покорно ждать смерти. И если для защиты собственной жизни мне придется нажать на курок, можешь быть уверен — я непременно сделаю это, причем с чувством величайшего удовлетворения. Но… — тут его взгляд рассеянно устремился куда-то за окно — впрочем, поживем — увидим.

— И ты всегда можешь рассчитывать на меня, — горячо подхватил Джек.

— Ну конечно же, я знаю, что всегда могу рассчитывать на тебя.

Когда Грэнмор уже собрался уходить, дядя придержал его за рукав:

— У меня к тебе просьба, Джек.

— Пожалуйста, я слушаю.

— Мне бы не хотелось, — произнес профессор, глядя куда-то в сторону, — мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь кроме тебя знал об этом пустяке. — И он небрежно кивнул на сломанную стрелу — И о том, что сулит ее появление.

Джек смутился, он считал как раз необходимым кое-кому обязательно сообщить о случившемся. На всякий случай еще раз убедился:

— Совсем никто?

— Да, никто. Я тебя настоятельно прошу об этом.

Джек все еще колебался:

— Но правильно ли мы поступим? Ведь надо же, чтобы, например, Кэй знала…

— А вот ей прежде всего и не следует знать, — решительно прервал его дядя. — Для бедной девочки только прибавятся лишние волнения. А тебе известно, сколько ей, бедняжке, пришлось пережить в последнее время. Обещаешь?

Грэнмор медлил с ответом. Не так-то просто решиться взять на себя одного всю ответственность за то, что может произойти. Да и самой Кэй может угрожать опасность.

— Ну, как, обещаешь? — не отступал профессор.

Джек понурил голову.

— Если ты так настаиваешь, дядя… Если ты считаешь это правильным…

— Да, настаиваю и считаю правильным, — отрезал профессор. — Прежде всего я забочусь о ней.

Профессор помолчал и добавил:

— Верь мне, у меня достаточно веские основания.

Джек попытался заглянуть дяде в глазе, но ему это не удалось и он был вынужден прямо задать вопрос:

— Что ты имеешь в виду?

Профессор спокойно пояснил:

— Я имею в виду ее нервы. Она уже не так владеет собой, как раньше, и может выдать себя… а «летучая смерть» не любит, когда к ней кто-то проявляет повышенный интерес. Теперь ты понимаешь?

— Да, — согласился юноша. — Наверное, ты прав. Ну что ж, буду нем, как могила.

И сам вздрогнул, произнося последнее слово. Действительно: язык мой — враг мой. Не мог подобрать другого сравнения…

С неприятным чувством Джек покинул кабинет профессора.

Каменной глыбой нависло сознание того, что дяде грозит смертельная опасность, а он, Джек, зная об этом, ничего не может предпринять. Насколько было бы легче, имей он возможность с кем-нибудь поделиться своими тревогами. С Кэй, например. Но дядя прав, нельзя подвергать ее опасности. Да и к чему все эти «бы». Раз дал слово — надо его держать. Нет, он не имеет права никому даже намекнуть на то, что обитателям дома угрожает смертельная опасность.

В ту ночь Джек совсем не ложился спать.

Начал с того, что проверил свой пистолет. Действует безотказно. Значит, в решающий момент не подведет. Осмотрел каждый патрон. В создавшемся положении нельзя упускать из виду ни одну мелочь. Затем удобно уселся в кресле и, чтобы не заснуть, взялся за чтение первой попавшейся книги в яркой обложке. Книга оказалась детективом.

— Что ж, очень кстати, — без улыбки пробормотал он. Сюжет был очень запутанным, действующих лиц великое множество, все они смешались. А может, он просто невнимательно читал, думая о своем, а не о выдуманных ужасах повествования?